Актриса - Страница 20

И вот тут Дина увидела Алю.

Она не сразу узнала сестренку. Аля была в каком-то незнакомом голубом платье – измятом и не очень чистом, – ее волосы, которые бабушка каждое утро заплетала в аккуратные тугие косички, были коротко, как у мальчика, острижены.

Она стояла в стороне с маленькой чумазой девчушкой на руках и тоже не сводила глаз с прыгалки, и по тому, как она приподнималась на носочках и покачивала головой в такт хлесткого свиста, Дина поняла: Але тоже очень хочется попрыгать.

Малышка на ее руках то и дело сползала вниз, и Аля, немного откинувшись назад, выпятив живот, снова подталкивала ее выше. Было видно, что ноша не по ней, Дине показалось, что сестренка еще больше похудела и совсем не подросла за то время, что они не виделись, не то что Дина, которая так быстро вырастала из своей одежды, что мама только вздыхала, отправляя очередное платье в шкаф к ненужным вещам.

– Аля! – позвала Дина.

Аля повернулась, заулыбалась, вскрикнула радостно:

– Дина!

Дина смотрела на сестренку, и думала о том, что Аля очень изменилась – это неопрятное платье, и лохматая голова, и цыпки на запястьях, и свежая царапина на лице. Бабушка с нее пылинки сдувала, всегда так чисто одевала, заплетала нарядные бантики.

– Ты с мамой приехала, или с бабушкой? – спросила Аля, беспокойно оглядываясь. – А я и не видела, как вы прошли. Мамы нет дома, она на работе, дома только дядя Витя, он спит – не любит, чтобы ему мешали. Бабушка уже в дом пошла?

Дина видела, что Аля почему-то очень волнуется, постоянно оглядываясь на маленький серый домик, подслеповатыми окошками выходящий на площадку.

– Нет, я одна приехала без бабушки и без мамы.

– Одна? – удивилась Аля и словно успокоилась, перестала оглядываться.

– Тебя обижают здесь? – спросила Дина и дотронулась до Алиной исцарапанной щеки.

– Нет, не обижают, – Аля вздохнула, поджала губы и лицо ее приняло скорбное выражение, какое бывало у нее всегда, когда она сталкивалась с несправедливостью, – не обижают…. Это я подралась.

– Подралась? Ты? – Дина недоверчиво и смятенно взглянула на сестренку. – С кем?

– Да есть тут один… придурок, – презрительно сказала Аля, – болтал всякое, вот и получил.

– Про тебя болтал? – спросила Дина. Ей стало очень жалко Алю. Она ведь знала: сестренка никогда в жизни ни с кем дралась, и даже не ругалась, просто отходила в сторону и плакала.

– Не про меня, – Аля снова сурово поджала губы, – про маму…

– А ты? – спросила Дина, и это было похоже на то счастливое время, когда дома, забравшись вместе на кровать, они рассказывали друг другу секреты, перемежая их бесконечными: а ты? а она? а он?

– А я дала ему в пятак, – сказала Аля, – так дала, что он заткнулся. Щеку вот расцарапал: мальчишка, а дерется как баба. Щипается и царапается.

«Бедная бабушка! Если бы она могла видеть и слышать свою милую тихую внучку!» – подумала Дина.

Наверное, с Алей что-то произошло, если она перестала жалеть людей…

– А ты почему одна? Тетя Марина с бабушкой в магазин пошли? – спросила Аля. Малышка уперлась ей в грудь пухлым кулачком и захныкала. – Ну чего ты, Розочка? Спать хочешь или кушать? Надо потерпеть, совсем немного… – Аля разговаривала с девочкой очень ласково, поглаживала спинку, покачивала.

– Нет, я одна приехала. И я за тобой. Думала мы вместе поедем.

– Куда поедем? – удивленно взглянула Аля.

– К морю. Помнишь, мы с тобой хотели, как мой папа, жить в палатке на берегу.

– А как же твоя мама? Как же бабушка?

– Мама вышла замуж, и я ей больше не нужна. А бабушка… Ты ведь знаешь: она тебя любит больше… А на меня только сердится все время…

Дина опустила голову, боясь расплакаться.

Девочки на площадке перестали прыгать и теперь смотрели в их сторону.

– Пойдем отсюда, – сказала Аля и сделала несколько шагов по направлении к дому. Но вдруг остановилась.

– Нет, домой нельзя – там дядя Витя спит, он пьяный, рассердится, если разбудим. Пойдем со мной.

Они прошли вперед по узкому переулку, спустились вниз по разбитым каменным ступенькам и оказались в укромном уголке, с одной стороны огороженном высоким дощатым забором, с другой – бетонной стеной, поддерживающей осыпающийся край одной из улочек, неотвратимо сползающих в болотистую заросшую камышами низину.

– Лучше здесь посидим, – сказала Аля и спустила девочку прямо на траву. – Это наше местечко, иногда мы с Розочкой здесь прячемся.

Дина не стала спрашивать, от кого прячется здесь Аля со своей маленькой сестренкой. Может быть, от этого дяди Вити, который спит сейчас пьяный в Алином доме?

– Я за тобой приехала… – повторила она.

– Я не могу уехать, Дина. Как же я маму брошу? И малышку?.. Мама работает все время, чтобы нас прокормить, а Роза со мной.

– Может быть, возьмем ее с собой? – неуверенно спросила Дина.

– Нет, что ты… – вздохнула Аля, – она ведь совсем еще маленькая, ее кашей кормить надо. Я каждое утро покупаю молоко и кашу ей варю, и еще в обед нужно сварить…– Аля задумалась, а потом спросила.

– А на море есть коровы?

– Не знаю, – сказала Дина, понимая, что ей придется ехать совсем одной. Она так рассчитывала на Алю. Вместе не страшно, даже весело. А одной… страшно… и одиноко…

– Может быть, ты все-таки вернешься? – тихо спросила Аля. – Мама обещала, что на Новый год отпустит меня к бабушке. Помнишь, как в прошлом году мы елку наряжали? А в двенадцать часов все вышли на улицу и кричали поздравления, и друг другу в гости ходили. Так было хорошо, весело. Возвращайся, пожалуйста. Ведь если ты уедешь, мы долго не увидимся…